Эти короткие заметки — о людях пожилого возраста во времена набравшей силу пандемии. Во-первых, я подтверждаю, что пожилые — главные жертвы COVID-19. Во-вторых, я настаиваю, что пожилые не являются главным источником распространения нового коронавируса. И, наконец, я утверждаю, что люди пожилого возраста могут и должны стать участниками борьбы с нагрянувшей катастрофой и ее последствиями.
О развернувшейся пандемии COVID-19 опубликованы информационные материалы, объем которых измеряется уже, наверное, в зеттабайтах. Почти в самом начале драмы прозвучало: люди пожилого возраста особо уязвимы к новому коронавирусу. Эта уязвимость трагически проявляется высокой смертностью пациентов старших возрастных групп.
По данным изначальной китайской вспышки, смертность от COVID-19 у людей в возрасте 80 лет и старше была почти в семь раз выше, чем в среднем у заболевших всех возрастов. Около 80% смертей в Китае пришлись на заболевших в возрасте 60 лет и старше. В США, по состоянию на 16 марта, 80% смертей, связанных с COVID-19, были среди людей в возрасте 65 лет и старше, причем самые высокие уровни смертности зарегистрированы у больных в возрасте 85 лет и старше. 38% заболевших к середине марта итальянцев были 70-летними. ВОЗ сообщила, что более 95% умерших от COVID-19 в Европе были в возрасте 60 лет и старше.
При этом важно понимать, что люди пожилого возраста не являются основным источником распространения инфекции: они — ее главные жертвы.
В качестве причин высокой уязвимости людей пожилого возраста к возбудителю COVID-19 называют сниженный иммунитет и сопутствующие заболевания.
Нарушения иммунитета у людей старшего возраста — давно и хорошо известное явление. Чаще всего речь идет о снижении иммунитета, “иммунодефиците”, проявляющемся высокой предрасположенностью пожилых людей к инфекционным и другим заболеваниям. Биологи и медики употребляют термин “старческий иммунодефицит”, который иногда сравнивают с другими видами приобретенных (есть еще и врожденные) иммунодефицитов, такими как ВИЧ/СПИД.
Помимо снижения иммунологической защиты, с возрастом может формироваться и другое неблагоприятное явление: нарушение регуляции иммунитета. Такие нарушения проявляются неадекватными реакциями системы иммунитета на внешние (например, микробы) или внутренние (собственные клетки и молекулы) компоненты. Путая “свое” и “чужое”, система иммунитета вбрасывает в очаг инфекции вещества, разжигающие пожар воспаления, в котором сгорают и собственные молекулы и клетки. Нечто подобное происходит и при неблагоприятном течении коронавирусной пневмонии.
Вторую группу причин, обусловливающих повышенную уязвимость людей пожилого возраста к коронавирусной и другим инфекциям, составляют хронические заболевания. Диабет второго типа, сердечно-сосудистые заболевания, болезни легких, онкологические заболевания — список обширен. Конечно, от хронических заболеваний не застрахованы и люди более молодого возраста, однако у людей пожилых они встречаются чаще и нередко в сочетанном виде: например, диабет и атеросклероз или заболевание почек и гипертоническая болезнь. Такое сочетание болезней у одного индивидуума врачи-гериатры называют множественной патологией, или “полиморбидностью”. Внедрение в организм, ослабленный борьбой с хроническим заболеванием, еще и инфекционного агрессора может приводить к тяжелым последствиям для заболевшего.
По мере своего старения, общество совершает так называемый эпидемиологический переход — от преобладания в структуре заболеваемости инфекционных болезней к преобладанию болезней неинфекционных хронических. Украина — самая демографически старая страна из всех бывших республик угасшего СССР и одна из самых старых стран Европы: относительное число людей в возрасте 60 и более лет в Украине составляет 23,6 %, — чуть меньше, чем в Великобритании (24,4%). Другими словами, мы далеко продвинулись как по пути демографического перехода к стареющему обществу, так и по пути перехода эпидемиологического. И такой наша страна встретила непрошеного гостя — коронавирус нового типа.
…”А что если коронавирусная пандемия — это попытка природы или каких-то других сил улучшить демографическую ситуацию в старых странах, омолодить их?” Я пока не встречал в сети подобных вопросов и предположений. Но во времена кризисов теории заговора расцветают бурно, вытесняя из сознания людей веками складывавшиеся основы общественной жизни: гуманизм, права человека, экономическую целесообразность и, наконец, здравый смысл.
Касательно гуманизма — смотреть эпиграф к этой статье. Отказавшись от гуманного отношения к людям, нуждающимся в особом отношении и защите, мы в итоге можем вступить на путь, ведущий к геноциду. “Конвенция (ООН) о предупреждении преступления геноцида и наказании за него” определяет одну из форм геноцида как “предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее”. Невозможно представить, что кто-то и где-то будет создавать условия для инфицирования населения пожилого возраста коронавирусом, но вот рассуждения о “вторичности” нужд пациентов пожилого возраста с коронавирусной инфекцией встречаются в том числе и в странах Европы.
Если ссылка на геноцид покажется кому-то перебором, сошлюсь на другое явление и другой термин — эйджизм. Этот термин был предложен выдающимся американским геронтологом Робертом Батлером в конце 60-х годов прошлого столетия. Под эйджизмом (вслед за Батлером) понимают систематическое применение отрицательных стереотипов к пожилым людям и их дискриминацию. Для сравнения: дискриминация на расовой основе ведет к расизму, на гендерной основе — к сексизму. Батлер видел корни отрицательных стереотипов старости и эйджизма в личном отвращении людей молодого и среднего возраста к старению, болезням, инвалидности, в их страхе перед своим будущим неотвратимым бессилием, “бесполезностью” и смертью.
Применительно к пандемии COVID-19, эйджизм может проявлять себя в попытках заподозрить людей пожилого возраста в качестве главных распространителей заболевания. Для этого нет оснований; повторюсь: люди пожилого возраста — главные жертвы инфекции, но не ее основной источник. Разумеется, инфицированные и/или заболевшие люди пожилого возраста также могут стать источником заражения других. Такая возможность появляется при несоблюдении изоляции и необдуманном участии в массовых мероприятиях, в том числе религиозных.
Другое проявление эйджизма в разгар продолжающегося кризиса: решения об использовании ограниченных медицинских ресурсов, включая аппараты искусственной вентиляции легких, иногда принимаются исходя из возраста пациента. Такие явления с обеспокоенностью отмечали эксперты ООН по правам человека.
В отличие от геноцида, расизма и сексизма, эйджизм не признан на международном уровне в качестве одной из форм нарушения прав человека, а сами права людей пожилого возраста не оформлены в виде юридически обязывающего документа — такого как, например, конвенция. Подготовительная работа ведется в ООН с 2010 года — медленно и пока без определенной перспективы.
Помимо гуманитарной ответственности, есть и другая, вполне рациональная основа для того, чтобы сосредоточить усилия на сохранении жизни и здоровья людей старших возрастов, в том числе в условиях коронавирусной пандемии. Эта основа — потенциал людей старших возрастов для развития общества. Такой потенциал может быть особо востребован по завершению кризиса, на восстановительном этапе.
Традиционно потенциал развития общества связывают с людьми более молодого, “экономически активного” или “продуктивного”, возраста. Люди именно этого возраста составляют основу трудовых ресурсов страны и залог ее экономического развития. Люди же пожилого возраста часто рассматриваются как балласт из-за непомерно увеличивающихся расходов на их социальные и медицинские потребности. Такова экономическая подоплека эйджизма.
Демография и рациональная государственная политика могут предложить совсем другую модель.
Сначала — демография. В стареющем обществе неминуемо уменьшается абсолютное и относительное число людей “продуктивного” возраста при возрастании доли людей поздних, “постпенсионных” или “непродуктивных” возрастов. Общество теряет свой “первый демографический дивиденд” — расширенный объем трудовых ресурсов молодого населения. Однако на более поздних этапах демографического перехода в стареющем обществе формируется “второй демографический дивиденд”. Его основу составляет увеличение продолжительности жизни, в том числе и продолжительности жизни без болезней и инвалидности. В результате общество получает дополнительный ресурс квалифицированных работников для своего экономического развития. Один свежий пример, правда, опять из Великобритании: 20 тысяч врачей и медсестер, находившихся на пенсии, вернулись на работу, чтобы помочь в борьбе с эпидемией. Высока вероятность, что такие самоотверженные профессионалы пожилого возраста есть и в Украине.
Теперь — о политике. Демографические дивиденды — как первый, так и второй — не являются потенциалом развития. Они могут стать таковым при осуществлении разумной государственной политики.
Переизбыток молодого безработного и малообразованного населения, образно окрещенного “молодежным пузырем”, может быть фактором дестабилизации, а не развития общества. Что достаточно часто наблюдается в развивающихся странах. Разумная государственная политика в сфере образования, здравоохранения и занятости призвана превратить “молодежный пузырь” в источник развития.
Аналогично, в стареющем обществе увеличение продолжительности жизни не гарантирует вовлечение работников старших возрастов в продуктивную деятельность. Для привлечения пожилых работников в сферу производства необходимы меры “активного и здорового долголетия”: в сфере здравоохранения (профилактика хронических заболеваний, соответствующие лечение и реабилитация); образования (“обучение на протяжении всей жизни”); социального обеспечения (пенсионные реформы). Да, документ государственной политики здорового и активного долголетия был принят в Украине в 2018 году. Но что-то ничего не слышно о его реализации.
Я далек от намерения представлять старшее поколение как основную движущую силу развития общества. Это было бы неверно по той простой причине, что люди пожилого возраста, как и люди любого другого возраста, не составляют однородную группу одинаково мыслящих и действующих людей. Среди них есть как те, кто продолжает работать и создает будущее, так и те, кто, ностальгируя по ушедшей молодости, сожалеет об ушедших временах ненавязчивой заботы государства обо всех. Смена поколений происходит в разных возрастных группах, и среди пожилых людей неминуемо будет уменьшаться число приверженцев государственного патернализма и увеличиваться число тех, кто принимает новый мир как мир своих детей и внуков — и свой собственный.
…У любого кризиса есть два исхода: катастрофа или восстановление. Успех восстановления будет зависеть от усилий всех членов общества, людей всех возрастов. Участниками восстановления могут стать и люди старших возрастов: опытные, образованные, закаленные предыдущими испытаниями на долгом жизненном пути. Нам бы их сберечь — ради них самих и нашего общего будущего.
* * *
В конце научных статей принято декларировать наличие или отсутствие у автора конфликта интересов. Я не претендую на высокую научность предложенного текста, однако считаю себя обязанным заявить о существующем конфликте интересов: на протяжении последних 40 лет своей жизни я занимался вопросами старения как биологического, социального и политического явления. Краткое пояснение: я — врач по образованию, проработал 10 лет научным сотрудником Киевского института геронтологии; затем более 20 лет возглавлял Программу ООН по старению; в настоящее время — старший советник Европейского центра по вопросам политики и исследований в области социального благосостояния (Вена, Австрия).
Александр Сидоренко
Статья перепечатана из издания zn,ua
Даведка coalition-aging.org
Аляксандр Сідарэнка з’яўляецца добра вядомым у Беларусі спецыялістам па пытаннях старэння.
У якасці эксперта браў удзел у першым беларускім Форуме ўніверсітэтаў трэцяга веку, Форуме “Годнае даўгалецце: розныя магчымасці для ўсіх пакаленняў”, цэлым шэрагу іншых мерапрыемстваў.
